Социально-экономическое расслоение населения
Степень социальной стратификации, т. е. расслоения и неравенства, может меняться с течением времени в одной и той же стране. Если сравнить этот показатель в советской и постсоветской, то окажется, что социальные различия между классами и слоями в советское время были существенно меньше, чем сейчас, хотя это не значит, что советское общество являлось «социально однородным». Сравнительный анализ роста и распределения доходов в западных и восточноевропейских обществах в период с 1950 по 1965 гг. свидетельствует, что различия в зарплатах рабочих и служащих были меньше в социалистических странах, чем в капиталистических. Уменьшение экономических различий между слоями свидетельствовало о том, что социалистические страны были значительно ближе идеалу эгалитарного распределения, чем капиталистические, а социальное неравенство не воспринималось так остро.
В 90-е годы, в связи с переходом общества от социализма к капитализму, коренным образом изменились принципы социальной стратификации общества Оно стало структурироваться по новым основаниям. В частности, исследования подтвердили тесную связь между расцветом высшего слоя, «новых русских», и репродукцией социальной нищеты, криминала, слабости правового государства, чего не происходило в советском обществе. На смену огосударствленной экономике пришла многосекторная, а вместе с ней изменились контуры социальной структуры общества, соотношение социальных слоев и групп, их ролевые функции.
При изучении социальной стратификации в Иркутске в начале 90-х годов Е.Д. Игшханян выделила такие ее критерии, как отношение к собственности, степень автономности труда, материальное положение, характер включенности во властные отношения и социальная самоидентификация. В результате выделены четыре основных страты, существующих и охватывающих основную массу населения (всего, с учетом элиты и внеслоевой группы, насчитывалось 6 страт).
Верхняя, наиболее гомогенная, страта объединяет хозяйственных руководителей, представителей новых структур, а также часть специалистов городской нетехнической интеллигенции. Их характеризует высокий уровень самостоятельности труда и материального положения, они активно включены во властные структуры и идентифицируют себя со слоями «элита» и «высший слой». Вторая страта консолидирует занятых на государственных предприятиях: руководителей более низкого уровня, специалистов технического профиля, рабочих высококвалифицированного труда. Их характеризует умеренно автономный труд, ограниченное участие во властных структурах ограничено, худшее материальное положение. Они идентифицируют себя со слоями «между высшим и средним» и «средним». Третья страта может быть определена как маргинальная: составляющие ее элементы — рабочие средней и высокой квалификации, специалисты разного профиля, руководители низшего уровня и т. д. Ее состав настолько неоднороден, что даже трудно определить «ядро». Тем не менее можно отметить, что входящие в этот слой люди чаще заняты полуавтономным трудом, фактически отстранены от участия в управлении, находятся у черты бедности. Они идентифицируют себя обычно со слоем «ниже среднего». Наконец, четвертую страту образуют работники неквалифицированного физического и умственного труда в городе и деревне: рабочие, крестьяне, служащие. К ним близко примыкают и сельские специалисты. Представители этой страты находятся на грани нищеты и идентифицируют себя с «низшим слоем».
Результаты исследования позволили Е.Д. Игитханян сделать вывод, что, хотя социальная дезинтеграция ранее существовавших групп и слоев усиливается (так, представители интеллигенции присутствуют практически во всех слоях,' рабочие — в 3 из 4 слоев и т. д.), тем не менее происходит отчетливое формирование новых слоев с устойчивым наполнением каждого из них.
В исследовании С.С. Балабанова, проходившем в Нижнем Новгороде, использовались такие критерии стратификации, как профессиональный статус, властный ресурс, социально-экономический потенциал и его динамика, в результате чего было выделено семь групп. Первая группа (30%) на 2/3 состояла из женщин, снизивших в ходе реформ свой уровень жизни. Вторая (17,2%) включала дипломированных специалистов, в том числе руководителей среднего и низшего звена, не нашедших себя в рыночной стихии. Это весьма квалифицированная часть населения, но ей не хватало инициативности и самостоятельности. Благосостояние ее было ниже, чем у предыдущей группы, но, в отличие от нее, представители данного класса и раньше отставали по уровню материальной обеспеченности от среднего уровня. Третья группа (16,2%) включала в себя рабочих и пенсионеров, причем преимущественно женщин. Четвертая (14,3%) объединяла молодежь, преимущественно мужчин, не обремененных семьей. Они в полной мере использовали свой шанс на восходящую мобильность, который дала им рыночная экономика.
Пятая группа (7,9%) представляла собой благополучную часть населения, почти 3/4 из них были мужчины — высококвалифицированные дипломированные специалисты, руководители, предприниматели, высшие офицеры армии и МВД. Они не только остались на высших ступенях социальной лестницы, но даже поднялись еще выше и отличаются социальным оптимизмом. Шестая группа (4,5%), напротив, объединяла поверженных с социального Олимпа. Это была интеллектуальная элита, не сумевшая найти свою нишу в новых условиях. Основную массу ее составляли женщины с высшим образованием. Седьмая группа (2,3%) объединяла новых хозяев жизни и характеризовалась стремительным восхождением из низов общества к его вершинам, высоким профессионализмом, высоким местом во властных структурах, а соответственно — высокими доходами.
Отечественные социологи, в частности Н.Е. Тихонова, выяснили, что в период экономических реформ параллельно с сохраняющейся корпоративно-сословной социальной структурой возникает новая социальная структура классового типа, что обусловлено сосуществованием двух относительно самостоятельных секторов экономики — государственного и частного. И если для вновь возникшего частного сектора при занятии определенной статусной позиции решающими оказываются характеристики, связанные с рыночной позицией человека, то для госсектора попрежнему решающее значение имеют властный ресурс и корпоративная принадлежность. Главным же отличием новой социальной структуры от прежней стала несопоставимо большая социальная дифференциация, в результате которой произошло «растягивание» социальной структуры по вертикали и выделение относительно большего числа самостоятельных страт, чем в стратификационной системе советского типа. Пропорции социальной структуры советского общества во многом сохранились, только средний класс теперь насчитывает максимум 20%, а не треть населения страны, а составлявший две трети советского общества низший класс разделился на две самостоятельные группы. Одна из них — «базовый слой» — по-прежнему объединяет большинство населения, а выделившаяся из него вторая группа стала новым «низшим» слоем. Деление общества на средний, базовый и низший класс является укрупненным делением, и в рамках каждого из этих классов можно выделить минимум по два самостоятельных страта. Средний класс распадается на страты, которые были условно названы «состоятельные» и «обеспеченные», базовый — на «средне-» и «малообеспеченных», низший — на «бедных» и «нищих». Эти страты достаточно устойчивы, но относительная динамика их положения различна. Материальное положение трех верхних страт либо остается стабильным (для среднеобеспеченных}, либо даже улучшается (для части обеспеченных и состоятельных). В трёх нижних слоях, напротив, в соответствии с тенденцией поляризации населения положение ухудшается, хотя и в разной пропорции, а у нищих это ухудшение принимает катастрофический характер.
Стратификация постсоветского общества характеризуется учеными двумя терминами — социальная поляризация и «бразилификация». Первый означает растущую пропасть между богатыми и бедными, второй обозначает особый тип поляризации, которая сопровождается вымыванием среднего класса при росте нищеты, безработицы, падении уровня жизни, расцвете теневой экономики При этом наблюдается также экономический откат, неравномерное развитие различных сфер жизнедеятельности общества, преобладание дезинтеграциокных процессов. Государство ничем не мешает богатым обогащаться, а бедным беднеть. Борьба с коррупцией и преступностью ведется крайне неэффективно, точно также неэффективны его программы борьбы с бедностью и социальной помощи населению, которое все больше политически отчуждается от органов власти.